Святая инквизиция, помилуйте мою рыжую и зеленоглазую душу
Фэндом: Петросян Мариам «Дом, в котором…»
Волк(/)Македонский, R
Жанры: Джен, Слэш (яой), Драма
Предупреждения: OOC, Насилие, Смерть персонажа
Описание: Македонский и его Волк с кривым оскалом.
Примечание: Любимому всей душой и сердцем художнику Angry_Poni. Ты знаешь, как меня вдохновляют твои работы С:
Открыть?Они успели достаточно надоесть друг другу. Первый устал от острозубой усмешки силуэта на подоконнике и от ледяной хватки ночью, если все-таки удавалось провалиться в сон. Второму надоело быть видимым, осязаемым только для одного. И они с превеликой радостью разбежались бы в разные стороны, каждый на свой собственный край света, после чего, впервые за долгие месяцы, вздохнули бы с облегчением. Там, где нет знакомых и прошлого, всегда легче дышать. Но вряд ли предоставится такой шанс — везунчиками тяжело назвать обоих. Да и Дом мало кого отпускает от себя. Он, конечно, не темница, но двое-то по-прежнему под одной крышей.
– Но ведь смог же! Молодец, просто замечательно.
Угораздило же его уснуть именно сегодняшней ночью. Нет, другие едва ли легче, но каждая кажется страшнее предыдущей во стократ. Словно в этот раз волк потеряет терпение, сорвется с цепи и вцепится в глотку, сомкнув мощные челюсти на горле своего врага. Врага? Ладно, просто убийцы. Но, конечно, никакой цепи, даже из тонкой проволоки, здесь быть не может, как нет и настоящего серого хищника. А призраки пока что не научились разрывать врагов на части, по крайней мере, по-настоящему. Да если и произойдет такое, будет ли кто-то сопротивляться? Или успеет лишь горько подумать "сам виноват"? Сам не смог превратиться в того, кого пожелали в тебе увидеть.
У его Волка кривой оскал. Для кого-то мальчишка с седой челкой был рыцарем в гипсовых доспехах, бессмертным вампиром. Для кого-то пожизненным кошмаром. Был и остается, стоит заметить, в то врем как для остальных сгинул.
– И чему же ты не радуешься, а? Все как нельзя лучше, особенно для тебя. Ну, улыбнись ты, наконец, Македонский!
Пальцы, потихоньку позабывшие гитарные струны под ними и тепло, оттягивают уголки губ вверх. Мало похоже на улыбку, тем более с широко раскрытыми от страха глазами. Когда Волк давит сильнее, кольнув острыми кончиками ногтей, Македонский не выдерживает и пытается отстраниться. Дрожь прекращается вместе с редкими выдохами. Хочется зажмуриться и проснуться, привычно сбросив с себя остатки сновидения чашкой кофе и таблетками. Но сделать это "не во сне" гораздо тяжелее. Почти не во сне.
Волки чуят многое, начиная от горе-чудотворцев и заканчивая их чувствами. Они чуят гораздо больше, чем им полагается знать от природы. Иногда получается чересчур хорошо, но бежать тогда поздно.
– Боишься? Убивать было не страшно, – сиплый рык. Кому-то надоедает кривляться, и, возможно, скоро мысли о рванувшимся в схватку волке покажутся не такими глупыми. – Объясни мне, как другу, почему ты сделал это именно со мной, а не с тем, о ком просили? Он был дороже?
Оправдываться в сотый раз? Македонский не видел смысла, Волк все равно не поверит, не поймет, что красный дракон сам толком не понял — когда. Когда шквал проклятий, паники, липкого и мерзкого страха обрушился на бывшего друга. И почему на него. Точно ночью, ведь утром его уже будил скрежет зубов умершего.
– Мы не... не друзья... – горло будто что-то сжимает и мешает говорить четко. Хочется крикнуть, позвать кого-нибудь, чтобы впервые помогли ему самому.
Бледные руки мгновенно цепляются за растянутый свитер так, что слышен треск ткани. Ей ли равняться со звериными когтями? Рывком призрак заставляет прижаться к себе, вышибая остатки спокойствия. Македонскому на миг кажется, словно его окунают в ледяную воду с головой, а после там и оставляют. Он почти чувствует, как озноб пропитывает насквозь одежду, как крохотные льдинки жгут изнутри, наполняют легкие, и как сводит судорогой одеревеневшие мышцы. Чувствует и продолжает смотреть в опасно прищурившиеся глаза. Не человечьи.
– Ты хоть понял, что сейчас сказал? – Волки не умеют искренне смеяться, но усмехаются они отлично. – Мы с тобой одни во всем, черт возьми, Доме. Тебя ведь тоже никто не воспринимает, я знаю. И ты еще пытаешься выбрать себе друга?
Призрак склоняется настолько близко, что даже при желании не получится отвести взгляд в сторону, и все еще продолжает держать. Пусть никто и не убегает. Глупо бегать от своих же кошмаров. Вообще глупо бегать, когда есть, путь чуть-чуть сломанные, крылья.
Клыки ощутимо царапают шею. Не до крови, но приятного мало. Белая челка падает на лицо, на пару мгновений скрывая из вида и его, и блестящий азартом и ненавистью взгляд. На это время Македонский успевает перевести дух, зажмуриваясь. До окончания очередного кошмара, кажется, далеко, и парень почему-то, неожиданно для себя, начинает бояться. Чего? Наверное, того, что проспит в этот раз слишком мало, из-за чего продержаться без сна выйдет не дольше недели. От силы двух.
Истертая до дыр ткань покорно легко расходится по швам от одного единственного движения. Мертвые плохо умеют грызть глотки, но с остальным справляются на ура.
– Ты все еще мой, Македонский. Смерть абсолютно ничего не меняет, – Волк шипел, четко говорить мешала ухмылка и острые зубы.
Тот старался держать глаза закрытыми, выдерживая через силу стальную хватку объятий. В памяти всплывал другой образ того, кто действительно стоял доверия. Иной Волк, до злосчастной Клетки, вовсе не пугающий дни напролет. Парень, тогда улыбнувшийся ему так искренне, не рычал и не злился. И тем паче не умирал от его рук...
Когти царапают в районе сердца, возвращая к себе в ирреальность. Алые брызги умудряются затеряться в бесчисленных веснушках. Ангел или черт, кому как удобней и приятней видеть, не выдерживает, закрывает лицо руками, борясь с желанием закрыть и уши. Жесткий смех болезненный для помнящих прошлое до мелочей...
Македонский просыпается до восхода, но уже не ночью. Иначе бы не получилось открыть глаза без затруднений. В целом свитере, лохматый, с комом в горле. На холодной простыне, как будто в ней не спали, с красными полосами на груди. Шрамы быстро исчезнут, побыв то ли местью, то ли напоминанием о своей сущности. А может одним при помощи другого.
Парень думает отстранено, следы на коже саднят. Силуэт преспокойно устраивается на пустеющем подоконнике, перед этим болезненно ласково растрепав светлые волосы.
Он все еще его. Пусть не смеет забывать.
Волк(/)Македонский, R
Жанры: Джен, Слэш (яой), Драма
Предупреждения: OOC, Насилие, Смерть персонажа
Описание: Македонский и его Волк с кривым оскалом.
Примечание: Любимому всей душой и сердцем художнику Angry_Poni. Ты знаешь, как меня вдохновляют твои работы С:
Открыть?Они успели достаточно надоесть друг другу. Первый устал от острозубой усмешки силуэта на подоконнике и от ледяной хватки ночью, если все-таки удавалось провалиться в сон. Второму надоело быть видимым, осязаемым только для одного. И они с превеликой радостью разбежались бы в разные стороны, каждый на свой собственный край света, после чего, впервые за долгие месяцы, вздохнули бы с облегчением. Там, где нет знакомых и прошлого, всегда легче дышать. Но вряд ли предоставится такой шанс — везунчиками тяжело назвать обоих. Да и Дом мало кого отпускает от себя. Он, конечно, не темница, но двое-то по-прежнему под одной крышей.
– Но ведь смог же! Молодец, просто замечательно.
Угораздило же его уснуть именно сегодняшней ночью. Нет, другие едва ли легче, но каждая кажется страшнее предыдущей во стократ. Словно в этот раз волк потеряет терпение, сорвется с цепи и вцепится в глотку, сомкнув мощные челюсти на горле своего врага. Врага? Ладно, просто убийцы. Но, конечно, никакой цепи, даже из тонкой проволоки, здесь быть не может, как нет и настоящего серого хищника. А призраки пока что не научились разрывать врагов на части, по крайней мере, по-настоящему. Да если и произойдет такое, будет ли кто-то сопротивляться? Или успеет лишь горько подумать "сам виноват"? Сам не смог превратиться в того, кого пожелали в тебе увидеть.
У его Волка кривой оскал. Для кого-то мальчишка с седой челкой был рыцарем в гипсовых доспехах, бессмертным вампиром. Для кого-то пожизненным кошмаром. Был и остается, стоит заметить, в то врем как для остальных сгинул.
– И чему же ты не радуешься, а? Все как нельзя лучше, особенно для тебя. Ну, улыбнись ты, наконец, Македонский!
Пальцы, потихоньку позабывшие гитарные струны под ними и тепло, оттягивают уголки губ вверх. Мало похоже на улыбку, тем более с широко раскрытыми от страха глазами. Когда Волк давит сильнее, кольнув острыми кончиками ногтей, Македонский не выдерживает и пытается отстраниться. Дрожь прекращается вместе с редкими выдохами. Хочется зажмуриться и проснуться, привычно сбросив с себя остатки сновидения чашкой кофе и таблетками. Но сделать это "не во сне" гораздо тяжелее. Почти не во сне.
Волки чуят многое, начиная от горе-чудотворцев и заканчивая их чувствами. Они чуят гораздо больше, чем им полагается знать от природы. Иногда получается чересчур хорошо, но бежать тогда поздно.
– Боишься? Убивать было не страшно, – сиплый рык. Кому-то надоедает кривляться, и, возможно, скоро мысли о рванувшимся в схватку волке покажутся не такими глупыми. – Объясни мне, как другу, почему ты сделал это именно со мной, а не с тем, о ком просили? Он был дороже?
Оправдываться в сотый раз? Македонский не видел смысла, Волк все равно не поверит, не поймет, что красный дракон сам толком не понял — когда. Когда шквал проклятий, паники, липкого и мерзкого страха обрушился на бывшего друга. И почему на него. Точно ночью, ведь утром его уже будил скрежет зубов умершего.
– Мы не... не друзья... – горло будто что-то сжимает и мешает говорить четко. Хочется крикнуть, позвать кого-нибудь, чтобы впервые помогли ему самому.
Бледные руки мгновенно цепляются за растянутый свитер так, что слышен треск ткани. Ей ли равняться со звериными когтями? Рывком призрак заставляет прижаться к себе, вышибая остатки спокойствия. Македонскому на миг кажется, словно его окунают в ледяную воду с головой, а после там и оставляют. Он почти чувствует, как озноб пропитывает насквозь одежду, как крохотные льдинки жгут изнутри, наполняют легкие, и как сводит судорогой одеревеневшие мышцы. Чувствует и продолжает смотреть в опасно прищурившиеся глаза. Не человечьи.
– Ты хоть понял, что сейчас сказал? – Волки не умеют искренне смеяться, но усмехаются они отлично. – Мы с тобой одни во всем, черт возьми, Доме. Тебя ведь тоже никто не воспринимает, я знаю. И ты еще пытаешься выбрать себе друга?
Призрак склоняется настолько близко, что даже при желании не получится отвести взгляд в сторону, и все еще продолжает держать. Пусть никто и не убегает. Глупо бегать от своих же кошмаров. Вообще глупо бегать, когда есть, путь чуть-чуть сломанные, крылья.
Клыки ощутимо царапают шею. Не до крови, но приятного мало. Белая челка падает на лицо, на пару мгновений скрывая из вида и его, и блестящий азартом и ненавистью взгляд. На это время Македонский успевает перевести дух, зажмуриваясь. До окончания очередного кошмара, кажется, далеко, и парень почему-то, неожиданно для себя, начинает бояться. Чего? Наверное, того, что проспит в этот раз слишком мало, из-за чего продержаться без сна выйдет не дольше недели. От силы двух.
Истертая до дыр ткань покорно легко расходится по швам от одного единственного движения. Мертвые плохо умеют грызть глотки, но с остальным справляются на ура.
– Ты все еще мой, Македонский. Смерть абсолютно ничего не меняет, – Волк шипел, четко говорить мешала ухмылка и острые зубы.
Тот старался держать глаза закрытыми, выдерживая через силу стальную хватку объятий. В памяти всплывал другой образ того, кто действительно стоял доверия. Иной Волк, до злосчастной Клетки, вовсе не пугающий дни напролет. Парень, тогда улыбнувшийся ему так искренне, не рычал и не злился. И тем паче не умирал от его рук...
Когти царапают в районе сердца, возвращая к себе в ирреальность. Алые брызги умудряются затеряться в бесчисленных веснушках. Ангел или черт, кому как удобней и приятней видеть, не выдерживает, закрывает лицо руками, борясь с желанием закрыть и уши. Жесткий смех болезненный для помнящих прошлое до мелочей...
Македонский просыпается до восхода, но уже не ночью. Иначе бы не получилось открыть глаза без затруднений. В целом свитере, лохматый, с комом в горле. На холодной простыне, как будто в ней не спали, с красными полосами на груди. Шрамы быстро исчезнут, побыв то ли местью, то ли напоминанием о своей сущности. А может одним при помощи другого.
Парень думает отстранено, следы на коже саднят. Силуэт преспокойно устраивается на пустеющем подоконнике, перед этим болезненно ласково растрепав светлые волосы.
Он все еще его. Пусть не смеет забывать.
@музыка: Globus – Take me away
@настроение: меланхоличное
@темы: слэш, бредни, фанфики, дом, в котором, джен